Экология в центре политики
В 2020 году экологическая повестка заняла особое место в общественном и политическом дискурсе. Причины такого пристального внимания к проблемам экологии были как в понимании назревшей необходимости исправлять ошибки прошлого, так и в предотвращении ущерба от просчетов настоящего. При этом стоит помнить, что из-за своего масштаба экологические вопросы зачастую тесно переплетаются с политикой, поэтому интересно проанализировать, к каким трансформациям политического процесса привели экологические события этого года и как они могут повлиять на политическую повестку в будущем.
Первое экологическое происшествие этого года - авария на ТЭЦ-3 в конце мая в Норильске, из-за которой “Норникель” понес, в первую очередь, серьезные репутационные потери и должен был выплатить многомиллиардный штраф. Главными причинами произошедшего стали халатность и безответственное отношение руководства компании к состоянию инфраструктуры, в результате которых был нанесен непоправимый ущерб экологии. Более того, общественность была возмущена и поведением главы “Норникеля” Владимира Потанина, который попытался переложить всю ответственность на вечную мерзлоту. В этом контексте совсем лицемерно выглядели заявления “Норникеля” об охране природы и окружающей среды как одном из приоритетных направлений деятельности компании, а также приверженности ценностям и целям устойчивого развития. Катастрофа в Норильске отозвалась в политической и общественной повестке не только публичным порицанием “Норникеля” в целом и Потанина в частности, но и личным участием Путина в обсуждении случившегося и осуждением виновных. Тогда это стало первым знаком того, что теперь безответственное отношение к экологии будет дорого стоить, тем более с учетом внесения “экологической поправки” в обновленную Конституцию.
Не прошло и месяца после поправочного голосования, как все СМИ и социальные сети стали писать об экологической катастрофе в Усолье-Сибирском, где в течение многих десятилетий копились отходы химпроизводства от ликвидированного “Усольехимпрома”. В начале августа ликвидационные работы были начаты по указу президента России. Такой резонанс, созданный вокруг запущенной проблемы в преддверии Единого дня голосования и выборов губернатора Иркутской области, сыграл на руку действующему врио региона Кобзеву. Федеральный центр как мог старался помочь врио губернатора выделиться на фоне своего главного оппонента - коммуниста Михаила Щапова. Тем более, что в самом Усолье-Сибирском КПРФ имеет довольно сильные позиции благодаря семье Сумароковых, контролирующей крупное предприятие «Усольский свинокомплекс». Для поддержки Кобзева на решение экологической проблемы в Усолье-Сибирском правительство выделило из резервного фонда 434,8 млн рублей. В этом случае мы наблюдаем обратную по сравнению с Норильском ситуацию - власть продемонстрировала, что готова поддерживать положительный имидж чиновников, заинтересованных в улучшении экологической обстановки в регионах.
Далее эстафету экологической повестки перехватила Башкирия, где в середине августа вспыхнули массовые протесты жителей против разработки “Башкирской содовой компанией” шихана Куштау. Разработка горы была согласована несколько лет назад и активно продвигалась главой республики Радием Хабировым. Однако жители выступили против этого, и 15 августа произошли первые серьезные столкновения протестующих с силовиками, после чего борьба за сохранение Куштау приобрела федеральный масштаб. Этот экологический протест в Башкирии стал одним из немногих, который смог добиться своих целей. Кроме того, он напоминанием для других добывающих компаний о необходимости тщательной оценки экологических и протестных рисков. Москва, в свою очередь, опасаясь дальнейшего роста протестных настроений в Башкирии, пошла на уступки, и горе Куштау был присвоен статус природного памятника.
“Зеленую” повестку для своего политического продвижения, как минимум, в ходе думской кампании 2021 года, а как максимум, с замахом на 2024 год выбрал и заместитель председателя Совета безопасности России Дмитрий Медведев. Он лично должен заняться экологическими проблемами Дзержинска, одного из промышленных центров Нижегородской области и бывшей химической столицы Советского Союза. А исправлять там, действительно, есть что, учитывая критическое недофинансирование сферы экологии в Нижегородской области и то, что эти проблемы не могли решить десятилетиями (озеро "Чёрная дыра" под Дзержинском даже вошло в Книгу рекордов Гиннеса как "самый загрязненный малый водоём в мире", а ведь там, помимо работающих вредных производств, есть еще и самая большая свалка Европы "Игумново", а также видимый из космоса шламонакопитель "Белое море"). И здесь возникает вопрос, хватит ли времени Медведеву для создания положительного “экологического” образа до начала активной подготовки к выборам в ГосДуму и не “завязнет ли он в этой Черной дыре”, как многие из тех, кто уже пытался найти выход из этой экологической катастрофы Дзержинска.
А буквально на днях стало известно об ухудшающейся экологической ситуации на Камчатке. Там, по предварительным заявлениям, произошла утечка нефтепродуктов из танкера, что привело к катастрофическому загрязнению прибрежных вод Халактырского пляжа и массовой гибели морской флоры и фауны. Несмотря на то, что пока детали произошедшего неизвестны, можно говорить о том, что это событие также может стать потенциальным триггером для общественного протеста и социального недовольства в регионе. Тем более, оказалось, что разлив химикатов произошел около месяца назад, но новоиспеченный губернатор и молодой технократ Владимир Солодов был занят раскручиванием своего политического имиджа, рассказывая о планах создания регионального министерства счастья и не обращая внимания на разворачивающуюся под боком экологическую катастрофу. И это очень тревожный звоночек как для населения, так и для других новоизбранных и распиаренных глав регионов.
Исходя из проанализированных примеров влияния экологической повестки на политику, можно сделать вывод, что данная тема может стать выгодной как для собственного продвижения чиновника или политика, так и для управления избирательным процессом в регионах, а также для оказания давления на крупные промышленные предприятия и компании. Да и руководство самих компаний должно больше включаться в экологическую повестку, посколько экополитика может серьезно повлиять на инвестиционную привлекательность бизнеса и его поддержку со стороны государства. Государство же, в свою очередь, должно понимать потенциал экологического протеста и его способность превращаться в политическое противостояние общества с бизнесом и властью.
Понравился материал?
Поделитесь им с друзьями в соцсетях: